X. Хартманн. "Эго-психология и проблема адаптации"

Известно, что структурное развитие у индивида также служит адаптации. Это справедливо по определению из-за дифференциации эго и ид, но это также справедливо для тех идентификаций, которые создают суперэго, где особенно ясны взаимоотношения между тем, что является, достижением и что — расстройством в адаптации. Если Радо (1925) предпочитал говорить о "побуждении совести", мы, в свою очередь, должны подчеркнуть, что такое "побуждение" также обладает адаптивной функцией. Суперэго не только находится в резком контрасте с эго и ид, оно также "в некоторой степени является идеальным прототипом, к которому стремятся все усилия эго, примирением его множественных вассальных зависимостей" (Фрейд, 1924а, р.253); кроме того, это — результат адаптации, который содействует синтезу (ср. Уунберг, 1930). Однако нам известно, что развитие структуры также увеличивает неустойчивость психического аппарата, и поэтому мы должны ожидать временных (а иногда длительных) феноменов разрушения дифференциации. В свою очередь дифференциация внутри эго также создав специфические условия для адаптации: формы адаптации зависят наряду с другими факторами и от психического уровня, и от богатства, размаха и дифференциации внутреннего мира. Эта дифференциация внутри эго приводит к оптимальной адаптации и синтезу, лишь если эго является сильным и может использовать ее свободно; тем не менее дифференциация играет независимую роль среди процессов адаптации. Дифференциации противодействует тенденция к "замкнутому миру", которая может быть либо выражением синтетической функции в нашем рассудке (ср. анализ Нунберга (1930) потребности в причинности) либо регрессией к более ранним эволюционным стадиям "взаимной принадлежности", к чувству единства с объектом, к первичному нарциссическому состоянию (Радо, 1925; Х. Дейч, 1927 и др.). Даже эта регрессивная тенденция может при определенных условиях служить адаптации. Например, согласно Э. Шарпу (1935), мышление в "чистой науке" включает в себя тенденцию реституции. Само собой разумеется, что мышление, и в особенности причинное мышление, предполагает не только синтез и взаи-моприспособление, но также дифференциацию. Мы имеем здесь дело с сосуществованием дифференциации и интеграции (ср. Вернер, 1929), обычным в биологии. Развитие этой функции дифференциации находит психологическое выражение не только в становлении психических инстанций, но также в проверке реальности, в суждении, в расширении мира восприятия и действия, в отделении восприятия от представления, познания от аффекта и т.д. Равновесие двух этих функций может быть нарушено, например, преждевременным развитием дифференциации, относительным замедлением синтеза. Когда мы говорим о преждевременности развития эго, мы часто имеем в виду преждевременное развитие этих процессов дифференциации. Дифференциация должна быть признана наряду с синтезом важной функцией эго. В связи с этим можно напомнить о недавней лекции Шпица (1936) о дифференциации и интеграции.

Так как мы некоторым образом связываем синтетическую функцию эго с либидо (наша концепция этой взаимосвязи не важна здесь), уместно предположить аналогичные взаимоотношения между дифференциацией и деструкцией, в особенности после недавних умозаключений Фрейда (1937) относительно роли свободной агрессии в психической жизни. И опять я не могу здесь обсуждать ни хорошо известные, ни возможные взаимоотношения между этими эволюционными процессами и инстинктивными влечениями.

Мы уже упоминали, что достижения адаптации могут превращаться в расстройства адаптации. Мы знаем, например, что не все люди могут существовать в полном согласии с внешним миром и его требованиями (например, социальными требованиями); их синтетическая функция, так сказать, не может идти в ногу с требованиями внешнего мира. Нам такясе известно, что невротический симптом тоже является попыткой адаптации, хотя и безуспешной. Такие противоречия скорее всего являются необходимыми сопутствующими обстоятельствами биологической эволюции. В этой связи Фрейд (1937) цитирует Гёте: "Разум становится безумием, доброта причиняет боль". Неудивительно, что многие биологические процессы, служащие сами по себе определенной цели, также оказывают пагубные побочные воздействия на организм. Процессы адаптации являются прежде всего целенаправленными лишь для определенной области эволюционных ситуаций; кроме того, они включают в себя внутренние самолимитирующие факторы, которые могут быть, а могут не быть адаптивными. Одноклеточные организмы в замкнутой системе в конечном счете разрушаются собственными продуктами обмена веществ^*. Помнится, Фрейд (1920) упомянул этот факт при обсуждении инстинкта смерти. И наоборот, адаптационные расстройства могут обращаться в адаптационные достижения, когда прорабатываются должным образом. Нормальное развитие включает в себя типичные конфликты, а с ними возможность адаптационных расстройств¹⁶. Хотя понятие психического здоровья и не поддается точному определению, Велдер в недавней дискуссии справедливо заметил, что психическое здоровье не может считаться делом случая. Одной из его предпосылок является готовность к среднеожидаемым ситуациям окружающей среды и к среднеожидаемым внутренним конфликтам.

Я полагаю, что нам будет легко принять идею о том, что функции эго, вдобавок к их координации, также обладают ранговым порядком. Э. Вейсс (1937), например, говорил о поверхностных и более глубоких слоях защиты, но этот ранговый порядок не обязан совпадать с ранговым порядком функций эго с точки зрения их биологической целенаправленности. Мы видели, например, что приспосабливание, синтетическая функция должны быть превосходящими по классу по сравнению с регуляцией со стороны внешнего мира. Позднее мы увидим, что имеют место также рациональные регуляции на более высоком и более низком уровнях (некоторыми из них являются такие понятия, как смышленость, объективация, причинное мышление и взаимоотношения средств и цели).

^* Ср. у Фрейда в книге "По ту сторону принципа наслаждения": "Если инфузория предоставлена самой себе, то она погибает естественной смертью от несовершенства удаления продуктов собственного обмена веществ". — Прим. русск. перев.

¹⁶ Ср. "Psychoanalysis and the Concept of Health". Int. J. Psa., 20:308—321,1939.

Даже различные аспекты синтетической функции имеют различную степень биологической значимости. Большой шаг в человеческом развитии отделяет примитивные синтетические регуляции, которые действуют при формировании суперэго, от тех синтетических достижений, которые являются нашими целями в психоаналитическом лечении. То же самое справедливо также относительно функции дифференциации. Психоаналитическая терапия может изменять основу этого рангового порядка, стимулируя новое разделение труда: например, эго может принимать на себя ведение дел, которое ранее осуществлялось другими инстанциями. Многое все еще неясно в этих вопросах и будет оставаться неясным до тех пор, пока не будет понято развитие функций свободной от конфликтов эго-сферы. Это в особенности справедливо для психологии психозов (для шизофрении, а также для так называемых органических психозов). Однако что нам уже известно, так это то, что на стабильность и эффективность действий индивида несомненно влияют целенаправленная координация и ранговый порядок функций — с точки зрения адаптации, дифференциации и синтеза — внутри эго, а не только пластичность или сила инстинктивного влечения, и терпимость к напряжению и т.д., с точки зрения которых обычно определяется сила эго. Вполне сообразно с этими соображениями говорить о приоритете регуляции посредством интеллекта. Здесь будет уместно обсуждение понятия целенаправленности, но я не могу начинать его сейчас.

5. Интернализация, мышление и рациональное поведение

<<   [1] ... [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] ...  [27]  >>