М. Якоби. «Стыд и истоки самоуважения»

В очень серьезных случаях приходиться говорить о первичном стыде, когда паттерны взаимодействий передают такое внутреннее сообщение: «Я должен прятать свое истинное лицо от окружающих. Я не могу даже называться человеком, потому что я недостоин любви». Эта запись представляет самый базовый опыт отвержения, при котором нет другой альтернативы кроме как только чувствовать себя ничтожным и презираемым. Ожидание, потребность и тоска по любви и нежности здесь подавляются. Человек относиться к себе так же, как его родители относились к нему, когда он был ребенком. Неизвестно, что родители в действительности делали или не делали, но ребенок вырос с деструктивным внутренним паттерном взаимодействий.

Он подчиняется самому ненавистному родителю, несмотря на причиненные им боль и унижение, потому что родители воплощают для него силу и успех, которые ребенок идеализирует. Идентификация с таким родителем устанавливает в растущем человеке паттерн взаимодействий, который передает следующее внутреннее сообщение: «Если я хочу чего-то достичь, я должен быть сильным и завоевать уважение к себе. Я должен проявлять как можно меньше чувств». Эта псевдонезависимость необходима, если он хочет сохранить остаток самоуважения. Но как только эта гордость по меньшей мере слегка пошатнется, возникнет угроза вторжения невыносимого чувства стыда.

Здесь я попытался описать интрапсихический паттерн, который может лежать в основе тревоги стыда, связанной с одиночеством. Аналитик должен относиться к этой динамике с эмпатией. У такого пациента есть подозрение, что он нелюбим и недостоин уважения, пронизывающее все его бытие. Он может от него мучиться, пытаться его отогнать или скомпенсировать.

Нужно добавить, что мужчины также страдают от травмы отвержения, ненавидя себя за то, что не смогли найти постоянного партнера. Но одиночество женщины намного тяжелее, потому что приносит дополнительное бремя социального неравноправия.

Какими бы глубокими причины их одиночества не были, задачей многих женщин должно быть создание удовлетворяющей их жизни без сексуального партнера. Это становится особенно тяжкой проблемой, когда они уже в зрелом возрасте. Тогда первостепенную важность приобретает задача усиления их уверенности в себе. С помощью терапии или вне нее, эта задача начинается с процесса внимательного изучения себя и обезоруживания внутреннего, чаще всего бессознательного, патриархального призрака, который унижает одиноких женщин, считая их неполноценными. Эта работа создает основу для нормальной уверенности в себе и ведет к большей свободе в своей собственной жизни.

И тем не менее, нельзя недооценивать глубокое страдание от одиночества. Такое страдание нельзя сравнить с ранами, наносимыми партнерами друг другу.

Даже если они делают жизнь друг друга адом, или их дети причиняют им бесконечные неприятности, страдание женатых людей качественно отличается от страдания одиноких. Самое болезненное в положении одинокого человека — это чувство ненужности, утраты самой существенной части жизни.

В общении с такими клиентами женатым аналитикам трудно не показаться банальными. В своей практике я иногда чувствовал, будто на самом деле должен стыдиться того, что более удачлив в этом отношении. Я обычно отношу эти случаи к явлению «синтонного» контрпереноса (Fordham, 1957). Другими словами, посредством своей собственной реакции стыда, я улавливаю боязнь пациента быть пристыженным, его страх, что я смотрю на него со снисхождением. Например, анализируемая очень сильно боится, что я посчитаю ее недостойной любви, как и все остальные. Она может не верить, что я способен понять характер и степень ее страданий. Если ей удастся ощутить, что я действительно могу прочувствовать ее ситуацию, может включиться страх близости. Защищаясь от того, чтобы быть понятой, она может приписать мне мотивы жалости и снисхождения. В конце концов, я буду выглядеть для нее завидным богачом, который унижает других людей тем, что дает им милостыню как нищим.

Таковы фантазии, которые часто доминируют в терапевтическом поле. Аналитик должен справляться с ними не в меньшей степени, чем анализируемый. Многим из подобных пациентов было стыдно признать, что иногда они завидуют мне и моей жизни, которая кажется им гораздо удачнее во всех отношениях. Часто приходится тратить годы, пока доверие между нами станет достаточно прочным, потому что, по их опыту, аналитик чаще всего — это жестокий незваный гость, способный вызвать невыразимый стыд. С терапевтической точки зрения для аналитика очень важно выдержать натиск их подозрительности, отвержения и сопротивления, чтобы доказать свою способность работать в качестве терапевтического союзника.

Мы подходим к нашей финальной главе, к обсуждению аналитических психотерапевтических подходов к усилению веры в себя и поиску свободы от мешающей тревоги стыда и стыдливости.

Глава. Психотерапия проблем самооценки и склонности к стыду. Паттерны взаимодействий, комплекс стыда и перенос

Как мы выяснили в предыдущих главах, самоуважение закладывается в детстве и зависит от эмпатической заботы и подтверждения, полученных от значимых других. Этот вывод стал психологической банальностью, особенно после публикаций Шпитца и Винникот-та, а также Нойманна и других. Современные исследования младенчества подтвердили эти связи, хотя с некоторыми оговорками. Работы Даниила Штерна представляют детальное описание влияния различных паттернов взаимодействий, происходящих из отношений младенца и матери, на все более поздние взаимоотношения. Эти описания хорошо подходят и к отношениям аналитика и пациента. Ранние паттерны взаимоотношений играют решающую роль в формировании проблем, связанных со стеснительностью и стыдливостью, так как стыд главным образом основан на страхе утратить значение, ценность в глазах других, даже если эти люди существуют только в фантазии. Самооценка, как и связанное со стыдом беспокойство имеет межличностное происхождение, и тем не менее, именно из-за стыда мы ищем изоляции и уединения.

<<   [1] ... [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] [48] [49] [50] [51] ...  [63]  >>