М. Якоби. «Стыд и истоки самоуважения»

Трагедия одиночества двояка. С одной стороны, неудовлетворенная жажда любви, эмоциональной и физической близости, с другой стороны, стыд из-за того, что окружающие воспринимают одинокого человека как нелюбимого и нежеланного.

Даже в нашу эпоху феминизма и широкого признания преуспевающих одиноких женщин, старые ценности все еще имеют свою силу, сознательно или бессознательно. Таким образом, женщина без мужа или даже сексуального партнера часто вызывает сочувствие.

Чувствовать, что тебя жалеют — унизительно. Если вы чувствуете себя недооцениваемым и унижаемым, то эти переживания могут породить недоверие даже к тем людям, которые вас действительно любят. Вы начинаете подозревать всех в том, что они вас только жалеют, а за спиной злорадствуют. Эти подозрения особенно сильны, когда все они женаты или у них есть сексуальные партнеры. Возникает ощущение, что вас тайно презирают и ни во что не ставят.

В то же время, одинокие люди часто очень завидуют тем, кто женат, имеет партнера или семью. Иногда их даже отравляет собственное чувство зависти. В качестве защиты возникает порыв унизить тех, кому завидуешь, называя их консервативными и скучными или презирая их за узость мышления. Поймав себя на этом, люди часто реагируют стыдом за эти свои порывы, подавляя себя еще больше.

Веками на незамужнюю женщину смотрели, как на неполноценную для общества — предрассудок, который поставил их в тяжелое положение. Даже сейчас существует обычай насмехаться над неустроенными старыми девами. Несмотря на значительный прогресс в борьбе за равноправие и независимость женщин, патриархальные установки все еще оказывают свое влияние — женщину уважают, только если у нее есть мужчина. Также как и повсюду, эти установки сильно проявляются в психике самих женщин. Одинокая женщина чувствует себя неполноценной и убеждена, что все думают, что она не смогла найти мужчину, что ее обошли вниманием и презирают. Таким образом, она страдает от позора, что ее никто не любит. Холостые мужчины тоже страдают от одиночества, но они обычно не подвержены такой реакции стыда. Даже если мужчина остается холостяком, он не подвергается такой дискриминации. Самое большее, что ему доведется вынести — это отражать слухи о том, что он гомосексуалист, которые он может воспринимать как дискриминацию.

Задача анализа — поставить под вопрос такие коллективные нормы и уменьшить их силу, особенно когда они стоят на пути индивидуации. Но часто эти нормы невероятно устойчивы, особенно, если они закрепились в искаженных паттернах взаимоотношений, образовавшихся в результате ранних детских травм. В таких случаях не только социальные нормы оказывают унизительное действие. Корень проблемы лежит в отвержении себя, даже в ненависти к себе, которые переживаются в спроецированной форме как неприязнь со стороны других людей.

Тревога стыда из-за необходимости смотреть на мир с позиции неудачника, оставшегося без кавалера на балу, непосредственно связана с психическими травмами, которые во многих случаях и являются причиной не изменяющегося годами состояния одиночества. Эту тему нужно рассматривать в максимально широком контексте. Понятно, что у вынужденного одиночества может быть много причин, одна из которых это недоверие к себе или другим. Без доверия невозможно открыться для межличностных отношений.

Общеизвестно, что способность человека доверять или не доверять другим вытекает из его истории детства. Слишком много детей, травмированных стыдом, строят толстую защитную стену недоверия вокруг себя. Всю свою жизнь они избегают во что бы то ни стало повторения того ужасного чувства боли и унижения, которые они испытали детьми. Следовательно, любой, кто подходит слишком близко, пробуждает сильное недоверие и страх быть использованным и снова униженным. Как только открываешься — и поэтому становишься уязвимым — возникают опасения. Хуже всего, что можно так и не научиться различать, кому можно доверять, а кому нельзя. Таким образом, создается порочный круг: непробиваемый барьер стыда не подпускает никого настолько близко, чтобы дать им узнать, какой я слабый и зависимый. Я хочу быть уверен, что никто не получит власть причинять мне боль, унижать и заставлять меня снова стыдиться. Поэтому я ищу защиты за маской «я недоступен».

Но если всегда будет срабатывать этот предупредительный сигнал, то никто и не попытается приблизиться ко мне. Поэтому я снова оказываюсь в одиночестве, убежденный, что никто не любит меня.

Один из способов защититься от этого ужасного чувства унижения — производить впечатление, что я совершенно полноценный человек и без друзей и без интимных отношений. «Раз я не хочу, чтобы другие видели, как сильно я страдаю от одиночества, я должен держаться от них подальше. Я могу умирать от голода и жажды, от отсутствия межличностных отношений, но я стыжусь признаться в этом даже себе, и конечно собираюсь сохранить это в тайне от других. Близость, которую я хочу достичь в результате анализа, может означать только открытость для потенциального унижения и отвержения. Слишком опасно решиться на новый опыт, который утешил бы меня, что мои страхи были необоснованны, что мне не нужно больше переносить детские паттерны на каждого возможного партнера или возводить стену страха и стыда между мной и каждым новым человеком».

Внутренним миром того, кто страдает такими страхами, правит жестокий диктатор, который часто появляется во снах. В таких снах обычно есть мотивы преследования и заключения в темницу. Например, человеку снится ожидание пытки в концентрационном лагере. Конечно, появляются и другие мотивы: оказаться одному в пустыне или, например, тонуть в зыбучем песке. Как будто тот, кто страдает от самоуничижения, несет в себе паттерн взаимодействий, выраженный в следующей записи: «Чтобы я не делал, чувствовал, говорил или желал, мне всегда отказывают. Я никогда никому ничего хорошего не сделаю. Я никогда не заслужу их уважительное отношение».

<<   [1] ... [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] [46] [47] [48] [49] [50] ...  [63]  >>