М. Якоби. «Стыд и истоки самоуважения»

Неоднократно мы слышим, что терапевт тоже в анализе, так что половина каждого основательного анализа состоит в самоанализе терапевта. «Лечение не может быть ничем иным, кроме как продуктом взаимного влияния, в котором свою роль играет целостное бытие врача, также как и его пациента» (Jung 1929:163).

Но, что это означает в ежедневной практике? Можно ли реализовать такой девиз? Я считаю идею терапевтического партнерства очень важной, но я также думаю, что она должна быть в какой-то мере относительна. Прежде всего, мы не должны забывать, что это партнерство происходит в рамках, установленных контрактом с определенными целями. Ими всегда будут анализ или психотерапия эмоционального состояния пациента.

Это означает, что ситуация клиента не взаимозаменяема ситуацией терапевта. Клиенты должны уметь использовать терапию и терапевта в целях своего развития, как говорил Винникотт. Они должны чувствовать себя совершенно свободно, чтобы рассказывать о своих проблемах, конфликтах, нуждах, о любви к аналитику или о своей ненависти к нему и разочаровании. Клиентам предоставляется право регрессировать, и они могут вести себя настолько по-детски, насколько им это сейчас нужно в терапевтической обстановке. Это не всегда легко, так как страх стыда часто не позволяет клиентам делиться с аналитиком.

Психотерапевты не должны ни при каких обстоятельствах отпускать самих себя, даже если им тяжело из-за этого. Они должны всегда ставить нужды пациентов на первое место, соблюдая величайшую внимательность и ответственность во всех своих действиях. Они не могут реагировать бездумно, отвечать пациенту тем же — любовью, обвинениями или грубостью. Очень давно фрейдистские психоаналитики разработали технику лечения, в которой сохраняется наблюдение не только за отреагированиями пациента, но и за неадекватными эмоциональными реакциями аналитика. В юнгианском анализе, где взаимное влияние рассматривается как важный психотерапевтический фактор, подобные технические правила не установлены. Аналитику нечем защититься от потери терапевтических границ и эмоциональной путаницы, которые могут прийти вместе со спонтанностью, взаимной открытостью и честным диалогом. Поэтому огромная важность придается чувству личной ответственности за внутренний мир клиентов. В любом случае, партнерство в терапии не основано на равных условиях.

На деле клиенты часто жалуются на отсутствие взаимности в терапевтических отношениях. Совершенно оправдано они отмечают, что хотя они ничего не знают о личной жизни терапевта, тем не менее, должны рассказывать ему все без утайки. Невозможно отрицать этот дисбаланс, и так как знание — сила, то не удивительно, что многие клиенты чувствуют себя так, будто находятся во власти человека, который знает о них слишком много. По мере продолжения лечения, многие клиенты, понятное дело, считают унизительным, что аналитик становится такой важной частью их жизни, тогда как они чувствуют себя, правильно это или нет, просто одними из многих людей, нужных аналитику только по профессиональным причинам.

Как бы мы их не рассматривали, нельзя отделить такие чувства от неизбежных и очевидно неестественных реалий психотерапевтической ситуации. Хотя разные люди могут иметь разные реакции, терапевтические отношения отличаются от естественных отношений в реальной жизни. Отношения любви и дружбы, приносящие радость долгий период времени, основаны на балансе отдачи и получения, на открытости другому и установлении границ. По сравнению с ними, искусственное неравенство аналитической ситуации может показаться унизительным. Не случайно мы говорим «подвергнуться» анализу.

Но насколько неизбежно в такой ситуации чувствовать унижение? Ведь задача аналитической психотерапии усилить чувство собственной значимости, а не чувства стыда и унижения — что по-видимому, делает терапевтический сеттинг? Конечно, можно возразить, что анализируемый, стесняющийся на встрече с аналитиком, страдает от ложного стыда, который защищает его от принятия «человеческой, всего лишь человеческой» части самого себя. И все же нельзя отрицать, что есть что-то унизительное в аналитическом сеттинге — факт, который клиенты иногда используют для оправдания своего сопротивления: «Я бы чувствовал себя свободнее, если бы наши отношения были более естественными. Что из этого может получиться? Почему я должен раскрывать вам свое сердце? Все равно когда-нибудь наши отношения закончатся». Или: «Вы всегда хотите знать обо мне все. Но я не знаю ничего о вас, Я не знаю, о чем вы действительно думаете». Или: «Что означает ваша забота обо мне? В конце работы вы должны увидеть во мне положительные изменения; это ваша работа».

Что может аналитик ответить в такой ситуации, не усиливая бремя стыда анализируемого? К.Г. Юнг часто рекомендовал аналитикам насколько возможно общаться со своими пациентами «на том же уровне — не слишком высоком и не слишком низком» (Jung 1935а: CW18:337). Он предполагал, что это снизит до минимума трудности, вызванные переносом (и, я должен добавить, сложности, вызванные сопротивлением). Тем не менее, аналитик и анализируемый не могут в психотерапии общаться полностью равноправно. Кроме того, надо признать, что идеи Юнга представляют собой отступление от классической техники Фрейда. Одно из его наиболее важных изменений касается аналитической анонимности, идеи о том, что аналитик не должен проявлять свои человеческие реакции в соответствии с правилом абстиненции (воздержания), что ему следует ограничивать свои замечания интерпретациями бессознательных конфликтов. В отличие от этого Юнг хотел относиться к своим анализируемым «по-человечески», спонтанно вступая в диалог с ними. Таким образом, он вносил в терапевтическую встречу очень неортодоксальный стиль, подобный легкому бризу для аналитика, дающий свободу, от которой я лично не собираюсь отрекаться.

<<   [1] ... [34] [35] [36] [37] [38] [39] [40] [41] [42] [43] [44] [45] ...  [63]  >>