А.В. Толстых. «Наедине со всеми: о психологии общения»

Но так ли уж отталкивающе это явление, что человеку легче показаться «смешным» в своих попытках омолодиться, чем старым? Ответ на этот вопрос мы попытаемся дать, рассматривая старость как особое возрастное явление.

На склоне лет

Старость... Самый парадоксальный и противоречивый возраст. Крепкий узел проблем, которые пытается познать человечество, силясь разгадать вечную тайну этого феномена жизни.

В размышлениях о природе старости можно встретить и мрачное откровение отца протестантизма Мартина Лютера «старость — это живая могила», и новейшую иронию блестящего беллетриста Андрэ Моруа «старость — это дурная привычка, для которой у активных людей нет времени». Что ж, времена меняются. Нынешние исследователи старости не относятся к почитателям народной мудрости, гласящей, что «старость — не радость», а с энтузиазмом утверждают позитивное содержание вершины человеческой жизни, находя в ней свою строгую эстетику и живую силу.

Противясь дурному побуждению отождествлять старость с распадом, болезненным симптомом увядания, современные ученые, отталкиваясь от замечания Карла Маркса о том, что болезнь есть ни что иное как «стесненная в своей свободе жизнь», ищут средства, позволяющие человеку овладеть своим сознанием и поведением, преодолеть возрастные ограничения и ощутить полноценность бытия после шестидесяти. Путь этот нелегкий, чреватый трудностями, разочарованиями от несбывшихся надежд, но все же прекрасный и благородный.

Что же происходит, когда наступает старость?

О смерти люди думают в любом возрасте. Особую остроту приобретают эти мысли в старости. В них нет уже того почти мистического ужаса, который испытывает каждый ребенок, впервые узнавший, что ему когда то суждено умереть; нет и отстраненной умозрительности молодого человека, который, зная свой конечный удел, предпочитает обсуждать этот предмет в «самом общем виде» как отдаленную перспективу, к настоящей его жизни отношения не имеющую. Даже зрелый человек, переживший горе потерь и знающий, как хрупка, зависима от ничтожных случайностей жизнь, не в силах представить то самоощущение, когда лицом к лицу встречаются две реальности — жизнь и смерть. Постараемся проникнуть в непростой мир отношения к смерти старого человека. Поскольку автор этих строк молод, то ему не остается ничего иного, как опереться на опыт людей, которые размышляли на эту тему и поделились своими мыслями в книгах, дневниках.

Что же чувствует человек перед лицом древнего бога смерти Танатоса? Кстати, от его имени образовано название науки танатологии, изучающей причины и условия, приводящие организм к смерти.

Смерть человека является одновременно и естественным явлением, и событием трагическим.

Естественным, потому что, как любое обитающее на Земле существо, человек конечен: «Все люди смертны» — гласит постулат формальной логики, и, увы, это правда. Трагична же смерть потому, что, как справедливо заметил великий немецкий поэт Генрих Гейне, «с каждым человеком рождается и умирает Вселенная».

Человек всегда был в претензии к природе за свой короткий земной век. Эти претензии так же понятны, как и несправедливы. Природа ведет себя хорошо в отношении человека, хотя, конечно, она своенравна и причудлива в тех сроках, которые отводит для жизни земным обитателям.

Американский писатель-фантаст Айзек Азимов в книге «Тело человека» писал, что деревья и черепахи платят за свое долголетие неподвижностью либо слабой подвижностью. Другие «твари» по продолжительности жизни либо уступают человеку, либо только соответствуют. Так что не стоит пенять на природу — она достаточно милосердна по отношению к нам, людям.

Впрочем, наше общее рациональное согласие с этим положением быстро теряет силу, когда ситуация обретает черты конкретности. То, что человек смертен — это понятно, но... как это? Что стоит за словосочетаниями «ожидание смерти»?

Фридрих Паульсен, биограф знаменитого немецкого философа И. Канга, описывает смятение чувств творческой личности на пороге смерти. Ощутив на 72-м году неожиданный упадок сил, отказавшись от чтения лекций и впав в печальное состояние старческой слабости, Кант пишет Гарве: «Пользуясь довольно хорошим здоровьем, я чувствую себя как бы пораженным душевным параличом. Я испытываю муки Тантала, видя, что мне нужно подвести итоги в вопросах, касающихся всей области философии, и я все еще не выполнил этой задачи, хотя и сознаю исполнимость ее». Восемь лет продолжалась утонченная пытка. Смерть была вожделенным избавлением для человека, достигшего интеллектуальных высот и застигнутого врасплох на пороге немыслимых философских откровений. Это состояние — могу все и ничего уже не могу — один из трагичнейших моментов старости.

Смерть — неумолимый закон жизни, который человек постоянно стремится обмануть. Этот обман, а точнее — самообман, состоит в идее бессмертия.

Отношение к возможности бессмертия у большинства людей подчеркнуто эмоциональное: некоторые в него искренне верят, другие столь же искренне отрицают.

К. Паустовский в одном из своих рассказов пишет, что бессмертие было бы проклятием для человеческого рода, а американский писатель-фантаст А. Кларк называет «точную дату» обретения человечеством бессмертия — 2090 год. Дж. Свифт свел своего героя Гулливера с жителями Лапуты, обреченными на бессмертие и завидовавшими смертным.

В наше время не так уж много тех, кто серьезно верит в возможность райской жизни на небе, но всякий хотел бы продлить свою жизнь на земле. И, видимо, прав был голландский философ Б. Спиноза, утверждая, что «человек свободный ни о чем так мало не думает, как о смерти, и его мудрость состоит не в размышлении о смерти, а о жизни».

Во всяком случае, сделав этот экскурс в философскую область размышлений о жизни и смерти, обратимся к вопросам более практическим: с помощью каких социальных, гигиенических, медицинских мер человек может обеспечить себе такой образ жизни, который максимально продлит его земной век.

Средняя продолжительность жизни человека в бронзовом веке, по-видимому, не превышала 18—20 лет, а во времена Римской империи — 23. Уже в средние века она поднялась до 35, в XIX веке — до 44, а в 70-е годы нашего столетия в наиболее развитых странах мира достигла 68—72 лет. Ученые считают, что совершенствование социально-экономической и научно-технической сферы уже ближайшим поколениям позволит увеличить среднюю продолжительность жизни приблизительно на 10 лет.

Главные надежды при этом возлагаются на социальный фактор (совокупность государственных, общественных, культурных и медицинских мероприятий). Статистически доказано, что если бы, например, удалось ликвидировать сердечно-сосудистые заболевания, то это увеличило бы среднюю продолжителность жизни на 8,8 года. Избавление от опухолей, инфекций и несчастных случаев (травм) добавило бы еще 1,5 года.

Таким образом, в современной науке о старости главное — это поддержание жизни человека на неком реальном стабильном уровне, увеличение ее продолжительности, изменение сроков наступления и самого характера старости. Сегодня человек, достигнув 70—90 лет, стоит в преддверии биологического лимита времени, определенного видовыми, наследственными и индивидуальными свойствами, которые пока еще точно не раскрыты. Тем важнее и принципиальнее становится изучение фактов и факторов человеческого долголетия как своего рода дерзкого вызова человека силам природы.

Шутники утверждают, что когда бог создал человека, он забыл изготовить к нему запасные части. В каждой шутке есть доля правды. Для тех, кто, выходя на пенсию, хотел бы сохранить здоровье и эмоциональный тонус, на повестку дня становится оздоровительное лечение.

Укоренившаяся дурная привычка обращаться к врачу лишь тогда, когда болит, серьезно задумываться о здоровье не иначе как после «первых звонков» — никуда не годится. Малопривлекательное на слух, но глубоко гуманное словосочетание «гериатрическая профилактика» — более адекватный способ действия, поскольку нацелен на «капитальный ремонт» организма, закрепление жизненного тонуса, а не на хаотическое латание пробоин, которые образуются в здоровье.

Старинное утверждение: в здоровом теле — здоровый дух — сохраняет и поныне рациональный смысл, ибо бесперспективно обсуждать другие области жизни пожилого человека, если они не подкреплены фундаментом здоровья.

Хотелось бы обратить внимание только на два обстоятельства, которые не должны ускользнуть от внимания читателя.

Увлечение лекарствами — едва ли не худший вариант поддержания здоровья. Извечная мечта об универсальной пилюле от всех болезней относится к наименее перспективным направлениям развития здравоохранения. Думается, не будет особым грехом еще раз напомнить об опасности самолечения, о том, что медикаменты хороши лишь как одно в ряду других средств лечения, к тому же при безусловном предписании врача.

Из всех вариантов старости наихудший тот, что ассоциируется с постельным режимом и грудой аптечных пузырьков. С этим не всегда оправданным способом поведения пожилого человека связано наше второе замечание.

<<   [1] ... [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] ...  [39]  >>