А. Кемпинский. "Меланхолия"

Тимоти Роджерс (1691), описывая собственную депрессию, выдвигает гипотезу об отягощенной наследственности. Джон Симлайфс (1697) в своей работе «О предупреждении самоубийства» утверждает, что для того чтобы его избежать следует бороться не с самим явлением самоубийства, а с мотивами и причинами этого шага (306, стр. 113—117). Бернадино Рамаццини (1713) в первом трактате о профессиональных заболеваниях («De morbis artificum») приписывал причины приступов меланхолии у художников вредному воздействию красок, которыми они пользовались.

Томас Виллизий (1621—1675), отказываясь от гуморальной теории, предполагает причины психических нарушений в человеческом мозге и в нервных каналах. По его мнению, основой движения и чувственного восприятия являются аномальные «вздохи» (spiritî). Эти «вздохи» передаются по нервам, а их отсутствие или «загрязнение» вызывают такие заболевания как меланхолию. Подобные взгляды выражал также Сиденхем (1624—1689). Виллису принадлежит сохранившееся до сих пор название «нервных» болезней.

Вильям Келлен (1710—1790) предложил разделение психических болезней на неврозы (neuroses) и vesaniae. Термин «невроз» имел для него совершенно иное значение, чем сейчас. Им обозначались все неврологические заболевания и психические заболевания, вызванные повреждениями нервной системы, то есть являющиеся согласно современной терминологии органическими. Меланхолия была отнесена им к разряду vesaniae.

Мессмер (1734—1815) со своей теорией флюидов стал предвестником романтической медицины, пытающейся отыскать метафизический смысл в достижениях естественных наук и являющейся реакцией на чрезмерный рационализм и материализм.

Значительные перемены в естественных науках и философии, происшедшие в XVII и XVIII столетиях оказали незначительное влияние на судьбу психических больных. Правда прекратилась охота на колдунов, но эти больные в соответствии с механическими теориями трактовались как неисправные машины или дикие животные, которых в целях защиты общества следовало бы изолировать. В больницах и психиатрических приютах применялись самые жестокие методы ограничения свободы.

См. работу 306.

«Анатомия меланхолии»

Одной из наиболее интересных и заслуженных в истории меланхолии личностей является Роберт Бартон, священник англиканской церкви, занимавший место каноника в Оксфорде, не врач, автор изданного в 1621 г. труда под названием «Анатомия меланхолии, чем она является, все ее проявления, причины, симптомы, прогностика и несколько способов ее лечения» («The anatomy of melancholy, what it is, with all the kinds, causes, symptômes, prognostics and several cures of it»; 126), (рис. 5).

Эта работа является одним из наиболее часто упоминающихся произведений о психических нарушениях. В Англии насчитывается несколько десятков изданий этой книги. Объем критической литературы, ей посвященной, огромен и подчеркивает ее значение не только для медицины, но также и для художественной литературы, особенно для драматургии эпохи Стюартов, а также для истории социологии (40) и экономики этой эпохи (499).

Эта работа является своего рода энциклопедией меланхолии с древнейших времен. Бартон цитирует в ней около тысячи авторов, половина из которых врачи. Но эта работа не является чистой компиляцией. В ней можно обнаружить множество тонких замечаний на основе собственных наблюдений и интроспекций. Автор утверждает, что имеет преимущество перед врачами, поскольку они почерпнули свои знания о меланхолии из книг, а он из своего личного опыта. Бартон выбрал себе псевдоним «Democritus Junior» для того чтобы обозначить свою солидарность с этим философом, а также в соответствии с традицией, утверждавшей, что он был меланхоликом, и его лечил сам Гиппократ. На надгробии Бартона можно увидеть сочиненную им самим эпитафию:

Paucis notus, paucioribus ignotus
Hic iacet Democritus Junior
Qui vitam dedit et mortem
Melancholia»

(«Известен немногим и многим безвестен,
Покоится здесь Democritus Junior,
Что жизнь и смерть отдал
Меланхолии»).

Рис. 5 Репродукция титульной обложки первого издания «Анатомии меланхолии» Р. Бартона 1638 г. с портретом автора. По краям помещены отдельные рисунки, изображающие форму и причины меланхолии в соответствии с представлениями автора. В нижнем правом углу помещен рисунок чертополоха (Helleborus), который издревле употреблялся как лекарство при меланхолии. Рисунки украшены астрологическими знаками и эмблемами, связанными с тематикой отдельных форм меланхолии. С левой стороны внизу: образ, выражающий возникновение меланхолии на религиозной основе, что являлось в то время предметом многочисленных публикаций по медицине и теологии; в среднем ряду слева: меланхолия, вызванная несчастной любовью (мотив известный с древних времен); вверху слева: зависть, как одна из причин меланхолии, философская медитация (философ Демокрит является аллюзией к псевдониму Democritus Junior, выбранному для себя Бартоном), одиночество; в среднем ряду справа — изображение ипохондрического меланхолика; ниже представлено маниакальное состояние (рисунок показывает, что Бартон видел взаимосвязь мании и депрессии).

Во вступлении к своему произведению повторяются как рефрен слова: «Нет ничего более сладкого... нет ничего более проклятого... нет ничего более печального, чем меланхолия», — вдохновившие Мильтона на создание поэмы «Il Pensieroso». Далее в предисловии Бартон задает риторический вопрос: «По сути своей кто из нас не является чудаком, меланхоликом и сумасбродом? Чудачество, меланхолия, безумие — все это одна и та же болезнь». Позднее он, однако, отличает меланхолию от других психических болезней.

Для Бартона человек является самым несчастным существом на свете по причине первородного греха, который становится первопричиной меланхолии, и проклятие которого отягощает всех людей. Однако существуют различные степени этой болезни. Наделенные разумом, такие, например, как стоики, в состоянии защитить себя от «врожденной меланхолии». Никто в то же время не может избежать этого состояния по причинам неизбежности жизненных неприятностей. В этом смысле меланхолия является воплощением человеческой слабости и «смертности» (mortality).

Бартон считает меланхолию одним из важнейших факторов жизни. Он отыскивает следы ее влияния на чувства, стремления, желания и физическое самочувствие, рассматривает в плоскости меланхолии торговлю, земледелие, цены на урожай, нужду и богатство, климат, небесные светила, животный и растительный мир, телесные заболевания и сексуальные нарушения. Мюллер, высоко ценящий таланты Бартона как рассказчика, драматурга, автобиографа и остроумного сатирика, утверждает, что он раскрывает перед нами не только анатомию меланхолии, но в ее аспекте также и все государственное устройство эпохи Стюартов, религию, экономику и социальные силы. Бартон добивается распространения законности, медицинских знаний и просвещения (499). Александер (19, стр. 101—104) по глубине интроспекции сравнивает труд Бартона с «Откровениями» святого Августина и работами Фрейда и обнаруживает в его замечаниях множество предвидений. Например, Бартон пишет о влиянии переживаний раннего детства на формирование ментальности человека, об ошибках воспитания излишне или недостаточно заботливых родителей, о значении подавленной агрессии при возникновении меланхолии. Наконец, он приводит описание процессов, которые на современном языке можно было бы назвать сублимацией и позитивным переносом.

Бартон считал свой труд разновидностью творческой аутотерапии: «Пишу для того, чтобы в занятиях укрыться от меланхолии (...), для того чтобы приблизиться к совершенству, для того чтобы дать облегчение своему разуму, поскольку испытываю gravidum cor, foetum caput... тяжесть которых очень хотелось бы сбросить с себя и не могу представить лучшего способа для того, чтобы избавиться от них. Кроме того, я не должен повторять что, ubi dolor, ibi digitus (где свербит, там и чешется). В оригинале это звучит следующим образом: «I write of melancholy by being busy to avoid Melancholy (...), to exercise myself, to ease my mind, for I had gravidum cor, foetum caput. (...) Which I was very desirous to be unladen of, and could imagine no fitter evacuation than this. Besides I could not refraine, for ubi dolor ibi digitus (one must need scratch where it itches)».

<<   [1] ... [85] [86] [87] [88] [89] [90] [91] [92] [93] [94] [95] [96] ...  [105]  >>