А. Кемпинский. "Меланхолия"

То, что происходит сейчас, кажется серым, пустым, нередко неприятным. Человек погружается в воспоминания о прошлом, которые становятся все более живыми и приобретают свежесть непосредственных переживаний. Нередко из самых глубин прошлого приходят давно забытые образы, и они воспринимаются такими живыми, как будто только что родились. Вероятно, образная память в старости доминирует над памятью предметной. Предметная память — это та память, которой мы постоянно пользуемся: на основе хранящейся в памяти человека информации формируются причинно-следственные структуры, но ни одна из них не является точным отражением содержания зарегистрированного переживания. Такое удается только в редких случаях, например, под влиянием случайного раздражителя — чаще всего вкусового или обонятельного (поскольку эти раздражители обладают несомненно наибольшей силой воздействия при формировании новой информации в памяти в ее первичных формах), а также во время приступов эпилепсии. Пенфилд добивался возникновения такого рода образных воспоминаний, возбуждая височную область во время операций над больными эпилепсией. Также как и во сне отдельные фрагменты информации, хранящейся в памяти, возникают со всей силой непосредственного переживания. Перед глазами пожилого человека возникают сцены далекого прошлого с такой живостью, как будто они только что произошли у них на глазах. Благодаря этому прошлое становится ближе и свежее, чем настоящее. Кроме того, эмоциональные отношения к прошлому также оказываются более сильными, чем к современности. Прошлое кажется светлым и прекрасным, потому что человек в то время был молод, а настоящее воспринимается как нечто неприятное, серое и холодное, поскольку пришла старость.

В целом в воспоминаниях наблюдается своеобразная динамика цветовой палитры: воспоминания прошлого кажутся светлее, забываются неприятности или смягчается острота их восприятия, на первый план выступают приятные события. Благодаря этому прошлое, как правило, выглядит лучше и светлее настоящего. Только у лиц с невротической формой фиксации конфликтов описанный выше механизм «просветления» прошлого как будто не функционирует. Психические травмы детства и молодости в течение всей жизни сохраняют свой мрачный колорит. При этом нередко бывает, что старческие воспоминания о давно прошедшем воспринимаются его близкими как нечто нудное и утомительное.

При лечении пожилых людей и, особенно, страдающих депрессией, довольно важную роль играет желание слушать их воспоминания. Они относятся, как правило, к самым ярким страницам жизни человека и если к ним часто возвращаться в беседах с больным, то его настроение заметно улучшается. Настоящее становится менее докучливым, поскольку рядом с больным есть тот, кто способен понять его прошлое. Прошлое больного благодаря этому как будто проецируется в настоящее. Прислушиваясь к воспоминаниям больного, врач может значительно пополнить свои знания о мире и о людях, так что с этой точки зрения он не потратит времени напрасно. При лечении больных, страдающих старческой депрессией, как правило, приходится иметь дело с множеством проблем, связанных с соматической медициной, с геронтологией, с психопатологией старости и социологией данного периода жизни.

ШИЗОФРЕНИЧЕСКАЯ ДЕПРЕССИЯ

Пустота

С уверенностью можно утверждать, что шизофреническая депрессия требует отдельного рассмотрения. Речь идет не только о депрессивной фазе шизоаффективного психоза, при которой элемент депрессии проявляется симптомами циклофренического круга, но, прежде всего, о такой депрессии, которая наступает вследствие развития шизофрении. Обычно, при непосредственном контакте с больным сразу ощущается разница между эндогенной (циклофренической) и шизофренической депрессией. Трудно, однако, передать, чем обусловлены эти различия. Предполагается, что наиболее очевидно эти различия проявляются в колорите обеих форм депрессии.

При эндогенной депрессии колорит мрачен, как будто действительность уходит из внутреннего и внешнего мира, окружающего больного, и неожиданно обнаруживается ее противоположная, черная сторона. То, что обычно наполнено яркими, разнообразными красками жизни, становится черным и благодаря этому приобретает специфическую глубину. Человек видит бессмысленность и мелочность своей прежней жизни и не может понять, как он мог жить до сих пор так легкомысленно.

В отличие от этого при шизофренической депрессии в ощущениях доминирует специфическая, трудная для определения, мрачная пустота. Больной апатичен, не проявляет никакой инициативности, ему трудно принять какое-либо решение или просто совершить усилие воли. Девизом его жизни становится гамлетовское «заснуть и умереть». Время теряется в пустоте жизни, день летит за днем. Больной, несмотря на то, что ничего не делает, не скучает и не отдает как будто отчета о том, что время уходит. Иногда время в его восприятии как бы останавливается в начале болезни и по прошествии многих лет он по-прежнему считает себя молодым человеком.

При эндогенной депрессии структура времени не нарушается и даже, благодаря тому что она включает в себя отрезок будущего, приобретает большую плотность. Больному кажется, что время замедлилось, секунда подчас воспринимается как целая вечность. Себя человек ощущает глубоким старцем, так как у него нет будущего, а прошлое, вследствие того что оно окутано мраком, угнетает своей безмерностью.

В пустоте шизофренической депрессии размерность времени становится нечеткой, в ней нет ни начала, ни конца. Пустота воспринимается как мгла, в которой человек тонет, теряет ориентацию и перестает различать себя и окружение. В отличие от этого в темноте эндогенной депрессии теряется ощущение времени, и в ней становятся неразличимыми пределы настоящего времени. Мгновение тянется вечно и ничто не может измениться. Не верится, что будущее может принести какие-либо изменения, так как будущего нет, а есть только черная стена. В отличие от этого при шизофренической депрессии время растворяется во мгле и теряет свое значение, ибо ничего не происходит, и оно становится «несостоянием», как его определил один из пациентов краковской психиатрической клиники.

Шизофреническая депрессия выявляет, в какой степени настроение зависит от целей, которые ставит перед собой человек, и благодаря которым он активно вступает во взаимодействие со своим окружением. При шизофренической депрессии больной не ставит перед собой конкретных целей. Его «королевство» не от мира сего и вследствие этого, нарушается порядок обычного взаимодействия с окружением. Отсюда происходит аморфность восприятия жизни, здесь рождается пустота и мгла, в которой теряются границы между прошлым, настоящим и будущим, а также границы между «Я» и окружающим миром. Таким образом, деятельность является главным фактором кристаллизации пространственно-временной структуры человека.

Ощущение «бессмысленности», ощущение того что ничего не происходит, что жизнь протекает во мгле, иногда оказывается для больного невыносимым. Ему хотелось бы вырваться из беспредметной массы, окружающей и заполняющей его. Чаще всего это ему не удается, и тогда единственным выходом для него становится самоубийство.

Шизофренические депрессии, как правило, являются переходной формой шизофренического процесса. После периода бури (то есть острой стадии процесса) такое состояние представляется понятным как с биологической, так и с психологической точки зрения. Острая стадия шизофрении приводит обычно к истощению организма. Возвращение к прежнему состоянию или переход к новому нередко превышают физические возможности больного, поэтому истощение организма дополняется дезорганизацией его функций. С точки зрения психологии в острой фазе заболевания перед больным открывается мир настолько необычный и непохожий на нормальный, что «возвращение на Землю» оказывается невозможным. Больной остается как бы подвешенным в пустоте. Мир острого психоза уже померк, а мир действительности не вызывает интереса. К этому присоединяются социальные причины (клеймо тяжелого психического заболевания), затрудняющие больному возвращение к обычной жизни.

<<   [1] ... [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] ...  [105]  >>