А. Кемпинский. "Меланхолия"

Функциональные структуры, принимающие участие в первой фазе процессов информационного метаболизма, достаточно бедны, а различия между ними скорее количественные, чем качественные. Например, различная степень ощущений страха, ненависти, любви, удовольствия и страдания, различные уровни эндокринно-вегетативных реакций, ограниченное количество моторных установок, являющихся подготовительными для дальнейшего взаимодействия с окружением, в том числе установки дружелюбного сближения, бегства, нападения и т. д.

В субъективных ощущениях формы поведения в первой фазе информационного метаболизма являются заданными, они возникают как будто независимо от нас. Нами овладевает определенное эмоциональное состояние, на которое мы не можем повлиять так же как на вегетативно-эндокринные реакции. Но уже первичная моторная реакция (выбор основной установки) является контролируемой.

Отсутствие возможностей выбора и контроля указывает нам на необходимость отнести функциональные структуры первой фазы процессов информационного метаболизма к структурам подсознания, потому что их отличительной чертой является апапке — в смысле обязательности, необходимости и невозможности свободного выбора.

С точки зрения физиологии предполагается, что функциональные структуры субъективно связаны с чувствами и настроением, а объективно — с эндокринно-вегетативными реакциями и основными моторными установками, которые управляются более старшими в филогенетическом плане отделами головного мозга (diencephalon и rhinencephalon), в то время как неокортекс зарезервирован для участия в более тонких операциях информационного обмена с окружением. Возможности формирования в нем разнородных функциональных структур значительно выше, чем в более старых отделах головного мозга, что связано со значительно большим богатством элементов нервной ткани и, соответственно, с увеличением вероятности формирования разнородных функциональных комбинаций и соединений между ними.

Собственно, эта возможность создания разнородных функциональных структур является отличительной чертой второй фазы процессов информационного метаболизма. Сигналы, поступающие из внешней или внутренней среды в течение первой мобилизационной фазы информационного метаболизма, активизируют «творческие возможности» нервной системы и особенно ее самых молодых отделов и неокортекса как наиболее пластичного из них.

Множественность моделей действительности

Разнородные функциональные структуры формируются на основе старых информационных записей в памяти и текущей информации. Они являются как бы различными моделями окружающей действительности и поведения организма. Среди различных возможностей должна быть выбрана только одна, и это должна быть функциональная структура, наиболее соответствующая фактической ситуации. Правда так бывает не всегда, потому что выбор зависит от первой мобилизационной фазы, поскольку на этом этапе устанавливается взаимодействие с окружающей средой в определенном направлении (например, усиление или ослабление жизненной активности, выбор установок «к» или «от») и колорит переживаний. В зависимости от колорита активизируются различные функциональные структуры, отличающиеся друг от друга: одни — для печали, другие — для радости, третьи — для дружелюбного отношения, еще одни — для враждебного отношения или отношения страха.

Функциональные структуры, формирующиеся под влиянием информации о текущем состоянии, а также те, которые возникли еще раньше, являются моделями окружающей действительности. Из множества возможных моделей выбираются наиболее правдоподобные. Обычно в этих процессах выбора мы не отдаем себе отчета, поскольку для большинства случаев выбор осуществляется автоматически и только впоследствии мы удивляемся, почему данное явление рассматривали подобным образом и почему, собственно говоря, вели себя так, а не иначе. Ведь более поздние оценки открывают нам совсем другие модели действительности, которые до этого мы не замечали, так как нам не позволял это сделать тогдашний эмоциональный колорит. В зависимости от этого колорита одна и та же действительность может предстать в ином обличье.

Методологические и онтологические выводы

Установление практически неограниченных возможностей формирования функциональных структур, какими располагает нервная система человека, позволяет сделать определенные методологические и онтологические выводы. Основным методом исследований в естественных науках является эксперимент. Он проверяет действительность научными знаниями. То, что невозможно проверить экспериментально, является сомнительным. В то же время эксперимент возможен при условии повторяемости изучаемого явления природы. При так называемых идентичных условиях опыта наблюдаются те же самые результаты, что и в первый раз. Чем явления природы проще, тем сильнее проявляется их неизменный характер. По мере их усложнения (увеличения уровня отрицательной энтропии) степень изменчивости увеличивается и одновременно увеличивается вероятность непредвиденного.

Разнообразие функциональных структур (моделей действительности и собственной деятельности), которыми потенциально располагает человек («потенциально», потому что только в незначительной степени эти возможности реализуются), настолько высоко, что никогда невозможно предвидеть поведение человека с абсолютной достоверностью. Границы непредвиденного слишком велики для осуществления эксперимента. Даже при соблюдении одних и тех же условий проведения опыта его результаты могут быть совершенно различными, если окажется активизированной иная функциональная структура.

Эксперимент возможен только в тех случаях, когда количество потенциальных функциональных структур является относительно небольшим, и в связи с этим возможности выбора также оказываются невелики, например, при изучении отдельных частей организма и их функций или при изучении автономных и автоматизированных функций и т. д. Однако экспериментальные исследования человека как сложной системы невозможны. Поэтому антропология (как наука о человеке) не укладывается в рамки естественных наук, а специфика изучаемой предметной области предполагает необходимость применения особых методов.

Но чем менее формализована область исследований, тем сильнее человек придерживается различных схем и этиологических упрощений. Сложное явление, находящееся в обширной области непознанного, пытаются свести к простым физико-химическим, физиологическим или к потасканным психологическим и социологическим схемам. Схематизма трудно избежать даже тем, кто отдает себе отчет в существовании границ области непознанного в науках, занимающихся изучением человека (то есть в антропологических науках). В качестве примера можно привести Дэвида Купера (David Cooper) — автора интересной книги «Психиатрия и антипсихиатрия», резко протестующего против схематизма в психиатрии, называя это насилием над другим человеком. Однако Купер сводит генезис шизофрении к простейшим схемам микросоциологической патологии (социологии семьи). Пожалуй, нет книг по психиатрии, свободных от подобных упрощений, увлекающих нас, психиатров, силой привычки, навыков и инерции. Нередко в блеске современной терминологии и особенно технических понятий скрывается травести старых схем, дающих знать о своем существовании, и новые шаблоны.

Что касается онтологических выводов, то они, несомненно, связаны с одной из основных черт человеческого поведения. С древнейших времен именно человек, как бы неосознанно ощущая безграничность своих возможностей, постоянно пытался наложить какие-то ограничения на самого себя и окружающих. Опасаясь своей и чужой свободы, он замыкает себя и других людей и даже животных в разного рода клетках, тюрьмах и лагерях, придумывает различные табу. Сам себя помещает в круг «можно» и «нельзя». Обычно в молодости человек еще борется за свою свободу, и эта борьба нередко приобретает трагические формы, например, в шизофрении.

Ограничения человеческой свободы существуют не только в непосредственной форме (тюрьмы, наказания, правила и запреты), но и в косвенной. Человек сразу попадает в существующую систему функциональных структур (то есть в совокупность моделей действительности и различных форм поведения в ней), и благодаря этому его решения оказываются изначально предопределенными принятыми нормами культуры. Таким образом, социальная наследственность уменьшает напряженность усилия, связанного с принятием решения, одновременно уменьшая пределы индивидуальной свободы. Вступая в сложившуюся систему понятий (структура родного языка), обычаев, этических и эстетических норм и т. д., человек получает как будто в наследие плоды труда многих поколений, одновременно изначально отказываясь от того, что оказывается несовместимым с этой системой.

<<   [1] ... [52] [53] [54] [55] [56] [57] [58] [59] [60] [61] [62] [63] ...  [105]  >>